— Здравствуйте, Андрей Викторович.

— Как и любой контролирующий государственный орган, мы, конечно, обязаны приводить подконтрольные организации в правовое поле. При этом, конечно, приходится иногда применять меры воздействия. Это нам тоже не доставляет никакого удовольствия. Здесь наш главный принцип — равное отношение ко всем поднадзорным субъектам, который, может быть, не всегда осуществим, но только в силу наших ограниченных ресурсов.

Кроме того, по большей части типов выявляемых Роскомнадзором нарушений, решения об окончательной мере воздействия принимаются судами, на которые Роскомнадзор не имеет никакого влияния. Поэтому можно говорить о равных возможностях с подконтрольными организациями в части отстаивания мнения по наличию или отсутствию выявленных нарушений. То есть, нарушения на этапе выявления нами — это только позиция Роскомнадзора, которую затем еще необходимо отстаивать в судах.

Хочу также отметить, что нарушения мы, прежде всего, стараемся относить к юридическим лицам, а не к должностным, как это иногда практикуется в некоторых контрольных организациях, потому что считаем, что именно юридическое лицо может внести поправки в свою деятельность с целью предотвращения нарушений.

— Да. Но объемы штрафов в нашей деятельности не учитываются. Учитывается их количество, но не объемы, поэтому проще было бы действительно находить, как это говорится, стрелочника, должностное лицо. Это было бы проще и для нас, потому что за таких ответственных лиц обычно не вступаются юридические службы. С юрлицом ситуация как раз противоположная: используется весь арсенал для отстаивания позиций, интересов юридического лица. В этой связи мы, кстати, также пытаемся особое внимание уделять именно большим организациям, потому что именно у них арсенал для отстаивания своих интересов самый большой. И если уж нам удастся доказать большим юридическим лицам, что нарушение имеется, то с маленькими уже все получается автоматически: и нарушение выявлять не приходится, достаточно просто предупредить, что данная ситуация расценивается как нарушение. Это позволяет наиболее широко распространить действие законодательства.

— При некоторых нарушениях по нашему заявлению суды действительно могут это сделать. В нашем регионе это чаще всего невыход СМИ. СМИ должно выходить как минимум ежегодно, и если оно не выходит, мы подаем в суд на прекращение деятельности СМИ, в связи с чем аннулируется свидетельство о регистрации СМИ. Кроме того, встречаются такие нарушения, как непредставление устава, непредставление обязательного экземпляра в соответствующие органы и структуры. Но такие нарушения чаще всего влекут за собой штраф, предупреждение. Ликвидация — только при повторных и частых нарушениях, как крайняя мера воздействия.

— Продекларировано, что именно Дальний Восток и Сибирь являются приоритетными направлениями. На сегодняшний день в нашем регионе уже действуют десять каналов первого мультиплекса. В течение этого года запланирован ввод в действие второго мультиплекса, который также будет включать десять обязательных каналов. Таким образом, к концу этого года 20 цифровых каналов будут работать в нашем регионе.

— Мое личное убеждение, конечно, в том, чтобы как можно меньше монополии было во всех сферах деятельности: и в связи, которую Роскомнадзор также контролирует, в СМИ. Возможно, на то, что это делается именно таким образом, есть какие-то особые причины, о которых мы не знаем, но, действительно, когда игроков больше, и для них действуют равные правила, тогда развитие идет быстрее. Почему в этой сфере выбран такой путь развития, мне тоже до конца непонятно.

— Здесь подхода два. Либо приобретается телеприемник, либо отдельный блок для приема цифрового сигнала, который для обычного телевизора преобразует сигнал в аналоговый. Качество при этом все равно улучшается.

— Конечно, причина та же — значительное улучшение качества. Второе — в один и тот же диапазон частот можно уместить большее количество каналов, это тоже немаловажный фактор. Развитие радио так же полезно, как и телевидения.

— Мы в этом случае действуем как исполнительная власть. Контролируем то, что занесено в список запрещенных ресурсов. Сами мы с инициативой закрытия какого-либо закрытия Интернет-ресурса выходить не можем. Тут нужно пояснить, что Интернет-ресурсы нужно делить на два типа: это СМИ, с которыми мы можем работать самостоятельно, выявлять такие нарушения, как нецензурная лексика, экстремизм, принимать меры незамедлительно. А если ресурс не зарегистрирован как СМИ, таких полномочий у нас нет.

— Механизм есть. Заинтересованное лицо, которое считает, что какой-то из Интернет-ресурсов является противоправным, может обратиться непосредственно в центральный аппарат Роскомнадзора. Тут есть деление: Роскомнадзор территориальный и центральный, так устроено наше законодательство. Все запросы принимает центральный аппарат Роскомнадзора, обрабатывает их, оценивает, вносит в список запрещенных ресурсов и направляет в суд. Если суд решает, что оценка Роскомнадзора была неверной, ресурс из списка удаляется. Если суд подтверждает включение, ресурс остается в списке запрещенных. Наша часть работы в этом направлении — отслеживание блокировки ресурсов операторами связи, действующими на территории Амурской области. К слову можно сказать, что нашим управлением такой контроль осуществляется успешно. Зная ситуацию по стране, могу сказать, что наши сотрудники осуществляют контроль выше среднего уровня. Тому, чтобы наша работа была еще более плодотворной, препятствует реальность: наши полномочия, а иногда и устройство сети Интернет, которое делает невозможным исполнение некоторых решений суда, в частности, по списку экстремистских материалов министерства юстиции. Этот список не содержит конкретных ссылок, ip-адресов, поэтому провести блокировку крайне сложно.

Интервьюер: Андрей Солдатченков