Имя писательницы Милы Коротич благовещенцам известно по публикациям в литературных журналах, а также благодаря всероссийскому межавторскому проекту «Ник Перумов. Миры». Использующая этот псевдоним журналист Людмила Судейкина в этом году впервые выступила соавтором коллекции модной одежды на конкурсе дизайнеров. К тому же она — мама троих детей. Амурчанка словно соединяет в себе параллельные миры трех родных по крови, но разных по сущности женщин — героинь ее первого романа из цикла «Терракотовые сестры». Об участии в «Магии моды», разгуле стихии на Дальнем Востоке и литературе сложился наш разговор с талантливой коллегой.



— Неожиданно: на региональном этапе всероссийского конкурса дизайнерской одежды «Магия моды» в этом году была представлена коллекция «неМатрешки», созданная группой… журналистов. И в соцсетях появляются фото расписных сарафанов, павловопосадских котиков с вашим авторством. Людмила Викторовна, как отважились на участие? 

— Известно: смелость города берет. А если к ней прибавить в хорошем смысле дилетантской наглости… Можно сказать, так и появилась коллекция. В общем, сложились звезды: 90 лет издательскому дому «Комсомольская правда» и 15 лет КП в Приамурье, нужна была акция. Собрались с коллегами, возникла идея создать коллекцию прет-а-порте — носибельную, яркую летнюю одежду с контекстом «наше, исконное, женское», но в новом, городском прочтении. И — с комсомольским задором мы, будущие «звезды» подиума, взялись за дело. Задача придумать и отшить одежду не испугала. Страшно было получить отказ в конкурсном участии, поэтому долго созванивались с организаторами: а можно ли непрофессионалам, из другой сферы… Нашли понимание и поддержку, конкурс ведь открытый. Нам было очень приятно, что жюри отметило нашу команду за идею, за краски, которых не хватает Благовещенску. Все-таки серая европейская мятость не для нашей российской ментальности, поэтому, наверное, многие дизайнеры сегодня смотрят на Восток с его не карнавалом красок, но жизненностью. 

— Я так понимаю на вас сейчас блузка из коллекции?    

— Да, у меня есть вещи собственного дизайна и пошива. Коллекция не ушла в никуда — команда, работавшая над ее созданием, с удовольствием заполучила наряды в качестве летних обновок. Коллеги по подиуму говорили: «Почему бы вам не попробовать заявиться на другие конкурсы?» Приятно было это слышать, однако мы понимаем, что наша одежда — не высокая мода, а чтобы ехать на «Адмиралтейскую иглу» в Питер, к примеру, нужно создать «вау!» Да и вообще, нельзя есть пирожные каждый день: надоест, может развиться диабет. А изредка побаловать себя — праздник, и это здорово.



— Где вы учились шить? Все-таки конкурс при поддержке фонда «Русский силуэт» обязывает…

— Когда у меня родилась дочка (до нее — только мальчики), я пришла в детский магазин и впала в ступор: увидела огромное разнообразие, потом огромные цены, и подумала: надо что-то с этим делать! Купила себе новую швейную машинку, и дело пошло. Проходила курсы кройки и шитья в центре «Доброта», которые были организованы для многодетных семей. В помощь для «чайников» журналы, Интернет. В общем, ищущий да обрящет. Сперва это было просто подспорьем семейному бюджету. Потом стало хобби. 

— За тенденциями в мире моды следите? Ваши «неМатрешки», похоже, навеяли образы первых коллекций молодого Валентина Юдашкина — подчеркнутая женственность, возвращение к павловопосадским платкам, гжели.

— С Юдашкиным поставили в тупик, не задумывались даже. Наша коллекция — не реплика. К этнике многие обращались и обращаются, она всегда интересна, неиссякаема, как родник. Сейчас вообще актуальна — на подъеме патриотизм. Если говорить об именах, то мне близки классики: Балансиага, Вествуд, из современников нравится японский конструктор одежды Отани, заставивший увидеть объем в плоскости. Вообще, в моде, как и в литературе, нельзя сказать, что в тренде только мини или фэнтези — каждому свое. Мне лично более интересен вообще-то кастамайзинг — переделка одежды из готового под себя. Человек хочет индивидуальности. 

Вот в Советском Союзе не было ничего, а одеваться хорошо хотелось — шитье было вынужденной мерой. Многие, наверное, помнят: ходишь либо в том, что достал, либо в том, что есть. Либо третий вариант: фирма «самшит». Когда прошли мутные 90-е, все гонялись за «фирмОй». Потом наступили тучные 2000-е, мы наелись ширпотреба, начинался индпошив, вновь обострилось желание созидать самому. Или даже взлетел интерес к «самшиту» как своеобразный вызов урбанизации: не будет света, мы сами что-то сможем? Наверное, стало слишком много компьютеров и автоматов, а мы не хотим быть винтиками и репликами, нам нужно подчеркнуть себя, чтобы не потеряться. По-моему, любое качественное рукоделие — это попытка самовыражения.  

— Это все здорово, увлекательно, полезно, но большой вопрос — где взять время?

— У меня нет сундучка, где лежала бы запасная пара часов времени. Я просто хочу, чтобы была отдушина от основных видов работы. Я хочу, чтобы мои дети привыкали к индивидуальности и понимали, что красиво и качественно — не значит дорого. Беру и делаю — весь секрет. Вот где человек берет время копаться в огороде? Китайцы бы сказали: у работающего не может быть времени на огурцы-помидоры, а у нас же есть. К тому же все-таки не настолько мало мы зарабатываем, чтобы не купить огурец. Скорее, это желание сменить место, время и образ действия. Это как с детьми. Некоторые сетуют, что обеспечить ребятишкам досуг сегодня дорого. Но я считаю, что тысяча рублей за секцию — не такая уж великая цена за будущее ребенка, за то, что в это время он будет под присмотром, получит общение со сверстниками, научится чему-то новому. Нет денег — тот ответ, которым можно оправдывать, что твой ребенок болтается во дворе, а все беды от безделья. Для меня вопрос в том, что ребенка стало сложно доставлять на секцию — город разросся, много машин, небезопасно отпускать самостоятельно.



— Людмила Викторовна, значит ли такая смелая заявка в новом направлении, что писательница Мила Коротич станет дизайнером Людмилой Судейкиной? 

— Мне нравится шить, создавать материальные образы, а не виртуальные, как в литературе. Когда работаешь в журналистике, да еще и пишешь книги, иногда очень хочется не думать о буквах — бывает, что количество букв на сантиметр мозга зашкаливает, и тогда уже не можешь писать, читать и даже смотреть. Шитье — совсем другая образная система, отдых. Лично для меня пошив одежды — не бизнес, хотя и хотелось бы уютное семейное ателье, буду рада создать новые наряды для желающих. Все может быть, однако, после литературы.

— Нет ли идеи повторить опыт в роли дизайнера? В следующем году исполняется 160 лет со дня основания Благовещенска. Может быть, появится коллекция, посвященная городу?

— Есть задумки принять участие в следующей «Магии моды». Но, возможно, это будут «неМатрешки-в–Топе» или «неМатрешки-Беби-Бум», пока не знаю. 

— Возвращаясь к буквам — ваш роман цикла «Терракотовые сестры» издан в рамках проекта известного фантаста Ника Перумова. По-моему, достаточно весомый прорыв. Повторят ли терракотовые сестры свою судьбу в ткани? Появятся ли терракотовые братья на бумаге?

— По сестрам не могу сказать, не задумывалась. Братьев пока не будет. На подходе произведение с рабочим названием «Морок над раем». В нем, конечно, элементы мистики и то, что мы недавно пережили — наводнение-2013. Забегая вперед, приоткрою завесу: в конце умрут все, кроме восьми человек. Это не фэнтези, а скорее стиль Маркеса. Пишу в жанре излюбленного мистического реализма. Считаю, что наш мир на самом деле разнообразен, многопланов, и что-то выдумывать, не опираясь на реальность, — сизифов труд. Стоит лишь немного изменить ракурс нашей повседневной жизни, завернуть буквально за угол во-о-он того здания в центре Благовещенска — и такое увидишь! Когда выйдет «Морок», будет зависеть от редакторов компаний-издателей. Со времен первой книги Джоан Роулинг мало что изменилось: одиннадцать редакторов отказались, а двенадцатый напечатал роман о маленьком волшебнике по имени Гарри Поттер. И не пожалел! 

Фото: Людмила Судейкина, Оксана Миняева