

Наконец-то посмотрел фильм, о котором услышал еще в июне. Интерес пробудил ни главный приз «Кинотавра» и не Константин Хабенский в главной роли. Прежде всего, взволновала тема фильма. Взволновала настолько, что, не дожидаясь ноябрьской премьеры, сразу же проглотил первоисточник – роман Алексея Иванова «Географ глобус пропил». На мой взгляд, это одно из лучших произведений современной отечественной прозы (хотя, признаюсь, знаком с нею поверхностно, а зарубежных современников и вовсе не читаю).
После прочитанного фильм можно было уже не смотреть. Сразу было ясно, что книга лучше. Поэтому призер «Кинотавра» был воспринят мною не как самостоятельное произведение, а как красивые видео-иллюстрации к книге. Вообще сценаристы достаточно вольно распорядились текстом Иванова. Особенно расстроило то, что экранизации не подверглась целая треть романа – школьные годы главного героя. Именно эта часть придавала сюжету трехмерность.
Тем не менее, фильм смотреть нужно. Это событие в нашем кино, новая грань темы «учитель и ученики». На смену правильным глубокомысленным историкам, фантам своей профессии Илье Семеновичу Мельникову («Доживем до понедельника») и Нестору Петровичу Северову («Большая перемена») пришел географ Виктор Сергеевич Служкин, неудачник-недотепа, от безысходности работающий в школе.
Отчасти мне близок этот герой. Его ученикам-оболтусам экономическая география нужна также как моим студентам-медикам отечественная история. Но Служкину еще хуже: ему самому «география эта нафиг не нужна». Ему нужна какая-то работа, социальная устроенность, так как жена от безденежья все злее и злее. Но даже не это главное. Главная его потребность – в любви, в совершенной любви. Он сам говорит об этом своей подруге в перерыве между лепкой пельменей и постельной сценой:
- Ох, Ветка, как бы тебе объяснить... - вздохнул пьяный Служкин, стряхивая пепел себе в чашку.- Ты думаешь, у меня все так получается, потому что я не могу по-другому?... Нет. Я просто хочу жить как святой.
- Это что ж, не трахаться ни с кем? - напрямик спросила Ветка.
- Нет, не то... - с досадой сказал Служкин.
- Так святые же не трахались.
- Дура. Не трахались монахи, а не все святые были монахами. Я и имею в виду такого святого. Так сказать, современного, в миру... Я для себя так определяю святость: это когда ты никому не являешься залогом счастья и когда тебе никто не является залогом счастья, но чтобы ты любил людей и люди тебя любили тоже. Совершенная любовь, понимаешь? Совершенная любовь изгоняет страх. Библия.
- Опять твои заморочки!... - Ветка потрясла кудрями. - Чокнутый ты, Витька. Все у тебя через задницу, не по-людски. Ты мне лучше скажи популярно: мы с тобой идем или что?
Пожалуй, это важнейший эпизод сюжета, к счастью, вошедший в картину. В этих словах весь Служкин: старается жить как святой, но так – «не по-людски», стремится к совершенной любви, но получается все действительно как-то «через задницу». Однако такой уж он человек – не может не любить «тебя, Тату, Будкина, Пушкина…» и, конечно же, своих учеников, хоть и называет их зондеркомандой.
Конечно, завуч права: Виктор Сергеевич ни в географии, ни в педагогике ничего не смыслит, да притом еще курит в форточку. Но вместе с тем он обладает уникальным талантом, без которого, к сожалению, обходятся многие заслуженные учителя и отличники просвещения – любовью. Ни к предмету, ни к школе, ни к конкретным ученикам, а любовью вообще, совершенной любовью. А этот талант не пропьешь.
Меня позабавило продолжение монолога:
- Нет!
- Давай, через "не хочу"!
Хабенский сыграл на "5+".
Но мне сюжет не понравился. Понимаю, что такова идея.. но, видимо, не моё: серые, мрачные пейзажи, безысходность, любимая, но нелюбящая жена, отмороженные ученики...
Спасибо.
Но после фильма.... портить себе настроение снова не хочется, Владимир
не читал: