Ночная гладь пруда отражала Млечный путь, языки угасающего костра и запахи свежескошенной травы. Под ухом жужжали неугомонные комары, где-то в зарослях камыша вздыхала выпь, нет-нет да разрывала тишину лягушачья трембита...
Они хорошо сидели: природа напоенная прохладой сосновых шишек; едва початая бутылка беленькой с многообещающим продолжением; груздочки в сметане и печеная на углях картошка - высший пилотаж, для тех кто понимает. А еще не было рядом жен, а значит ни кто не смог вмешаться в процесс поглощения кайфа словами, типа «а, вам не хватит, пацаны, завтра головка будет «бо-бо». Редко им удавалось вот так посидеть вдвоем: то работа, то забота, то с женами...
Они могли говорить часами и что удивительно - никогда не спорили, а просто общались, иногда подкалывая друг друга, иногда поддакивая для приличия. Им не о чем было спорить. Они были одинаковыми по восприятию и неприязни, по отношению к действительности, к женскому полу и даже едва народившимся внучкам, к которым чувства обещали проснуться чуть позже.
Они бахнули по пол-рюмки и смачно втянули в легкие запах ржаного хлеба.
- Мы давеча внучку свою покрестили, - хрустя луковицей, завернутой в лист салата с грядки, молвил один из них, - в церкви, как положено. Орала, правда, когда в воду окунали, но надо. На-а-до. Чтоб все по-людски было.
...Тема вечернего разговора была задана, причем не самая простая, но парировать для зацепки чем-то нужно было, и второй заметил, что в поколениях его семьи это священное действо с елеем, иконостасом и свечами в канделябрах как-то не прижилось. Мол родители не крещенные, сам не крещенный, дети не крещенные, и внуки вероятно тоже вырастут без крестика на шее.
- Так ты нехристь, - неподдельно удивился сотоварищ, - извини, но так и буду тебя называть - Нехристь.
- Ну, коли так, - быстро нашелся Нехристь, - пока костер не догорит и не угомонятся последние лягушки твое имя будет - Христь. Логично?
В знак согласия Христь кивнул горлышком бутылки в сторону рюмок и поведал, как в его отдельно взятом лице коммунисты становятся прихожанами. Суть короткого повествования свелась к тому, что во время очередного сплава на «резинке» по горной речке, он попал в жуткий водоворот, лодку опрокинуло и вся жизнь лентой кинохроники быстро пролетела под бурной водой. Христь уже было простился с жизнью, напоследок себе пообещав, что если помогут силы Всевышнего выкарабкаться из ловушки, то он обязательно в них поверит и примет близко к сердцу. Чудо случилось, вода выплюнула Христя на песчаную косу и он возверовал в Бога всяко сильнее, чем в Маркса и Энгельса с их манифестом к пролетариям всех стран. Не успев просохнуть, Христь пошел в церковь, и покаявшись в грехах партии, не всегда благообразной личной жизни, поцеловал люминиевый крестик в руках батюшки. С тех пор в его семье и повелось креститься заранее, пока не перевернулась лодка.
Трогательную историю со счастливым концом Христь предложил заполировать, произнеся тост: «ну, по единой». Выпили молча, не сговариваясь выплеснув капли водки в мерцающие угли костра. Откровенность за откровенность - настала очередь Нехристя поддержать ночной разговор. Ему особо нечего было ответить. Он не хотел на эту тему дискутировать, тем более - спорить. Его детство было октябрятским, потом пионерским, комсомольским… Нехристь вдруг вспомнил, как в школе, на уроке научного атеизма учитель задала вопрос: «может ли Бог создать такой камень, который бы сам не мог поднять?». Вопрос из разряда софистики, конечно, однако, как ни крути, а подрывал возможности Всесильного, тем более в неокрепшем разумении подрастающего поколения. Христю его задать что ли, да посмотреть, как выкручиваться станет.
- Ты что уснул, - потревожил тишину Христь в надежде продолжить диспут, - или накапать для чистоты мысли.
Нехристь пропустил реплику мимо ушей, он уже минут как десять ушел в себя и даже успел слегка заблудиться в лабиринтах памяти. Он почему то вдруг вспомнил, как в далекой молодости на улице к нему подошел совершенно незнакомый человек и сказал: «жить будешь долго, но трудно». И оглянувшись добавил: «каждый день тебе будут говорить «как ты похудел». Те слова оказались пророческими, день через день, уже три десятилетия, при любой встрече и без всякого повода Нехристь слышит: «как ты похудел». За тридцать лет он, пусть не поправился, но не похудел ни на грамм.., но все ведь что-то видят, раз так говорят. Да и жизнь не журчит беззаботным ручейком, порой очень трудно приходится. А нынче и вовсе работу потерял, хоть в дворники подавайся копейки подметать. Кем был тот человек, почему подошел и как смог предсказать его жизнь? Знать, есть что-то такое...
- Нет, если не хочешь разговаривать, так и скажи, - вновь дал знать о своем присутствии Христь, - можем тему сменить, если эта не поднимается. И вообще, не пора ли нам «пора»
Нехристь вновь не услышал слов товарища и машинально опрокинул стопку.
«Что-то есть, что-то выше понимания обязательно есть», - погружаясь в себя еще глубже, рассуждал Нехристь, выгрызая душистую мякоть из корочки запеченной картофелины.
Одно событие из разряда «выше понимания» случилось с Нехристью четверть века назад, но по сей день сохранилось в мелких деталях. Ночью в квартире «протек» аммиачный холодильник, грозивший удушить ядом все живое, включая грудного сынишку. Он детально помнит, как обнял это зловонное чудовище и не спуская с рук вынес его на морозный воздух балкона. Спустя время занести холодильник назад не получилось - тот не входил по габаритам балконного проема на пару сантиметров. «И, что это было», - в тысячный раз задался вопросом Нехристь, не находя объяснения явлению, явно выходящего за рамки школьной физики и воинствующего атеизма.
...Христь совсем заскучал и отдавая отчет, что напрочь потерял в ночи друга, решил радикально форсировать тему.
- Так, значит ты произошел от обезьяны, - не закусывая выдохнул он, - ну, и как тебе жить, сознавая что являешься прямым потомком голозадой мартышки с бананом под мышкой?
Нехристь нехотя выполз из пут воспоминаний и улыбнулся на явную провокацию Христя. Он поднял рюмку и тут же поставил обратно - с утра за руль, пора трезветь.
- Дорогой мой товарищ, - начал он, включаясь в игру, - с точки зрения незабвенного Дарвина и судя по растительности на твоей груди, цитирую: «голозадая мартышка с бананом под мышкой» должна украшать скорее твое генеалогическое древо. Густая шерсть на человеческом теле, сударь, называется атавизмом, доказывающим исключительно эволюционное происхождение.
Христь был категорично не согласен со школьной программой, ему больше нравилась библейская исключительность и он готов был спорить о ней со всеми нехристями на свете.
...Они оба понимали, что разговор этот абсолютно тупиковый, что в обеих теориях отсутствуют и никогда уже не появятся важные связующие звенья, а значит обе имеют право на жизнь. Нехристю тоже не нравился эволюционный примитивизм, но еще больше ему не нравилась сказка про Адама и Еву, и отсутствие одного ребра у божественного юноши. Любой школьник знает, что мужчин и женщин ребер поровну.
- Вот-вот, - угадав мысли Нехристя, возрадовался Христь, - читайте умную книжку от Матфея и Мифодия, там все сказано. Да согласись ты воинствующий атеист, что такое совершенство, как Человек, не могло произойти от обезьяны.
- А в чем собственно его совершенство, - нехотя парировал Нехристь, - человечество больно насквозь, главное - на всю голову. Это с позволения сказать «совершенство» каждый день истребляет себя десятками тысяч. В стае волков больше порядка и меньше злобы. Уроды, насилующие детей, ублюдки, избивающие женщин, президенты, играющие жизнями «оловянных солдатиков», ворье, венерические сифилитики, однополые семьи, казнокрады.., - это и есть твое совершенство? Не-е-т Христь - человек далеко не совершенен, мало того он медленно деградирует обратно в животное. Человек не живет, а выживает, как любая тварь в дикой природе. Сколько видов не выжило, сколько на грани вымирания, и животное по имени человек на равных с ними имеет все шансы покинуть планету. Улетит, не на ядерном чемоданчике, как крыльях какой-нибудь очередной эболы. И не помогут нам потусторонние силы, обряды крещения и золоченные купола. Мы утратили главное - чувство самосохранения, а без него любая тварь обречена. Твой ход.
- Ну, насчет чемоданчика с эболой ты конечно прав, - согласился Христь, - но сравнение с животными зашкаливает за грань разума.
Христь замолчал и задумался, нужно было крыть, а нечем. Действительно, в чем исключительность то? В том что человек умеет читать, писать, изобретать? Так изобретательности иных тварей ему еще поучиться нужно. У птиц - летать. У рыб - дышать под водой, у паршивых микробов - впадать в «спячку» на сотни лет, у лебедей - верности...
К Нехристю, виляя хвостом и улыбаясь во всю харю, подошла его собака и сладко лизнула в щеку. «Вот-вот, - заметил Христь, - у собак - настоящей преданности».
...Они проговорили всю ночь и к восходу солнца, похоже, аргументов уже не оставалось. Да и было их, признаться, не много, так треп ни о чем на свежем воздухе. Пожали руки и согласились на ничью, хотя каждый считал себя, во всяком случае не проигравшим. Нужно было собираться и ехать в город - дела. Обоим не хотелось, но надо.
Нехристь неспешно вел машину, Христь подпевал приемнику что-то из Битлз, собака, утомленная ночным разговором дремала на заднем сиденье, смешно подергивая носом. Они выехали с проселка на трассу и Нехристь прибавил скорости. Едва пройдя крутой поворот, он заметил автомобиль, несущийся на них в лобовую атаку по встречной полосе. «Вот урод, - выругался он и тоже выехал на встречку, чтобы уйти от столкновения с придурком. Их разделяло метров сто, может уже меньше, когда «придурок» вновь вильнул на свою полосу. Нехристь опять занял свою. И когда между ними оставалось всего чуть-чуть, «придурок» снова вильнул. До столкновения оставалось одно мгновенье...
Христь все видел, в последний момент он просто в животном страхе закрыл глаза и силой сжал нательный крестик. Это все, что он мог сделать. С ним был Бог - он не оставит его. ...Перестраиваться уже было поздно. Нехристь оценил вариант с кюветом, но он был слишком крутым - шансов выжить под дорогой у них не было. Он резко вывернул руль влево и одновременно дернул ручник, подставляя на случай столкновения корму. Машину моментально увело в сторону развернув в противоположном направлении, а только что освободившееся место на асфальте разрезал черный джип.
...Минут пять они сидели молча: Христь, вцепившись до крови в крестик, Нехристь - одной рукой в руль, другой - в рычаг ручного тормоза.
Придя в себя они вышли из машины, неподалеку в кювете, повиснув на березе дымился джип. Они подошли ближе, из салона донесся истеричный хохот и запах чудовищного перегара. Парень с девушкой были живы и похоже не совсем понимали, что с ними произошло.
- Как ты считаешь, Христь, - спросил Нехристь, - они божьи твари или просто твари.
Христь в ответ промолчал.
- А, ты молодец, - сказал он и положил руку на плечо Нехристя, - я был уверен, что это конец. Не хочешь покреститься?
- Я подумаю, - ответил Нехристь, и хитро улыбнувшись притопил педаль газа.
