В детстве старшая сестра переписывалась с девочкой то ли из Болгарии, то ли из Польши. Та присылала ей красивые открытки, яркие марки и фантики из-под жвачек. Фантики дразняще пахли бубль-гумом. Я воровала их у сестры на день-два, и тайком нюхала. Ведь запаха вкуснее, пожалуй, не было. Им можно было насытиться! Сейчас это кажется смешным. Тогда же - то был запах счастливого детства детей дипломатов и заведующих магазинами.

Сама я начала строчить письма, как только научилась писать. Двоюродным сестрам из других городов, «летним» друзьям из оздоровительных лагерей, в одну замечательную газету (благодаря которой потом решила стать журналистом).

Мой эпистолярный клад от десятка-другого адресатов сейчас хранится в двух объёмных коробках на даче. Иногда я даже достаю конверты, перебираю их, читаю. Каждое письмо дорого мне. Сколько их? Сотня? Две? Неважно, я узнаю каждое.

Я всё ещё пишу письма на бумаге. Почерк у меня – отвратительный. Строчка идёт ровно, но буквы были безнадёжно изуродованы конспектированием лекций в вузе. Правда, написанное я иногда забываю отправлять. Одно письмо в Днепропетровск датированное ещё 2004 годом уже дважды поменяло конверт. Если раньше Украина считалась ближним зарубежьем, то за год-другой, не меняя географического положения, превратилась в дальнее.

Письма же в Интернете больше похожи на куцые сообщения. Без рисунков на полях, обведённых фломастером ладошек и капельки духов – на краешек бумаги, чтобы не расплылись чернила.

Изредка в электронном ящике среди оповещений одноклассников и разномастного спама эхом раздается тёплый дружеский привет с далёкого Киева. Я перечитываю письма с Украины раз на пять, не меньше. Закрываю глаза и снова вижу строчки, словно они отпечатались с внутренней стороны век. Их автор виртуозно владеет искусством плетения кружев из слов. Иногда я ему чуточку завидую. От таких писем заражаешься творчеством. И хочется писать, не останавливаясь. В толстом ежедневнике, на квитанциях об оплате, на цветных салфетках в кафе…

Отдельной трагедией стало закрытие моего первого электронного ящика образца 1999 года. Я слишком долго его не проверяла, и переписка с друзьями безвозвратно почила в бозе. Насколько это было ценно для меня, мог узнать любой, кто сидел тогда рядом в Интернет-центре АмГУ. Я тихо лила слёзы… Уронив лицо в ладони, громко шмыгала покрасневшим носом. И не могла поверить, что так глупо потеряла наполненные искренностью и нежностью послания дорогих мне людей! Потом упрямо писала письма в mail.ru и очень долго надеялась на ответ. Ни его, ни тем более желанных писем, я не вернула. С тех пор не завожу ящика на этом портале.

А недавно, придя домой, я застала семью в полном сборе. Увидев меня, каждый заметно веселел и начинал смеяться. Что не так? Я придирчиво осмотрела себя в зеркале, но так и не нашла повода для смеха. Причина таилась в найденном мамой письме. Так и не отправленном в Амурск в 1993 году. Процитировать его никто не мог. Лица родных краснели от смеха, а на глазах наворачивались слёзы. Пришлось разбираться в собственных каракулях... Само послание было очень банально, но завершалось весьма поэтично:

«А ещё, Жанна, я начала писать стихи.

Сверху шоколадка,

А внутри кокос.

Вначале было сладко,

А теперь понос».

Уж и не знаю, отправлять ли теперь этот шедевр сестре?