<br />

<br />
Поезда – это «здравствуй»! И никогда – «прощай».
<br />

<br />
Это радость от находки спрессованной под тяжёлыми колёсами состава монеты. Ты поднимаешь её ещё горячей. Подносишь к лицу и вдыхаешь запах металла. А если раздавленных монет – полный карман, можно просто махать людям в окошках. И как только последний вагон пролетит мимо, кидаться по насыпи вверх, прикладывать ухо к гудящим рельсам и слышать, как по ним пульсирует движение.
<br />

<br />
Поезд – это загадка. Он проносится мимо дома. Ты замираешь и вслушиваешься. Пассажирский стучит чётко, ровно. Грузовой – словно рохоля, рассыпается какофонией стука. Ты улыбаешься своему умению слышать поезда. Ведь мало кто поймёт их так, как это делаешь ты. Сложно не выучить язык перестуков, потому что живёшь в каких-то пятидесяти метрах от железнодорожной артерии.
<br />

<br />
Поезда – это дорога до детского лагеря в километре от дома. Полевые цветы рассыпаны вокруг, как порвавшиеся яркие бусы. Желтые саранки, фиолетовые вьюнки и алые пятнышки земляники, которую строго настрого запрещают есть. И лучится прозрачный пронзительно голубой воздух. Идёшь только вперед и видишь на горизонте, как от дороги поднимается жар. Он струится эфиром, искажая предметы вдали.
<br />

<br />
Набираешь полную охапку разноцветья и несёшь домой. Кусочек утреннего лета простоит недолго. Первые цветы вянут уже к вечеру. Поэтому завтра, если, конечно, не будет дождя, ты снова минуешь мост через речку и пойдёшь за летом для мамы. Ведь она совсем пропустит его со своей работой!
<br />

<br />
Поезда – это взлёты и падения. Едешь далеко-далеко. То по мостам через реки, то в тёмных туннелях под ними же. И чувствуешь мощь такой мирной на первый взгляд стихии. А если никуда не ехать и забраться под мост, то можно, широко открыв глаза, рассматривать брюхо проносящегося состава. Чувствовать дрожь в металлических периллах, за которые ты крепко держишься. И потом долго протирать кулаками слезящиеся глаза, в которые залетела пыль дальних дорог.
<br />

<br />
Поезда – это трагедия. Почему-то длинное металлическое чудовище со скрежетом и рёвом останавливается. И люди, люди, люди кругом. Протискиваешься между встревожено галдящими мужчинами и женщинами и видишь поломанную, словно куклу девчонку соседку. Голова всклочена, руки неестественно вывернуты, и кровь, и разорванное платье, и беззвучно раскрытый рот. Всматриваешься, не веря до последнего, что это она. А потом вперед взрослых, вперед всех составов и самолетов вместе взятых несёшься туда, где есть телефон. И свист в ушах. И солёный вкус во рту. И сердце стучит, как сто поездов!
<br />

<br />
Поезда – это вера в чудо. Потому что та девочка всё ещё живёт по соседству. И уже воспитывает дочь. И не скажешь, что это она лежала там, на переезде. А напоминанием о смертельном поцелуе с железным чудовищем остался сломанный нос, словно картошка. И, может быть, шрамы.
<br />

<br />
Поезда – это станции. Маленькие и большие. И громкоголосые женщины. Кто с копчённым омулем, кто с ягодой, кто с грибами. И стальной, словно рельса голос, чеканящий, на какой путь приходит один поезд и с какого отходит другой. В ночи он всепоглощающ. И ты представляешь, что вон в том окошке, светящемся в здании вокзала сидит обычная женщина с тугим пучком волос, и напомаженными губами и говорит железным голосом.
<br />

<br />
Поезда – это манящая неизвестность. Это долгожданный отпуск и встреча с друзьями. Это подножка на верхнюю полку. Это кипяток в стакане с металлическим подстаканником. Это плоские подушки, пропахшие сыростью чернильных ночей. Укачивает. Ты смыкаешь глаза и представляешь, как на перроне зазвучит: «Здравствуй!». И, да! Поезда – это вечное да! Да-да-да-да!