Молодой семье детей-сирот выделили дом непригодный для жилья

Катя Крамаренко уже полгода является хозяйкой собственного дома в селе Грибское Благовещенского района. Жилье ей, как сироте, выделило государство. На бумаге — это половина добротного дома с земельным участком, к хозяйству прилагался даже большой пес, который охранял все это богатство. По факту оказывается, что жить в таких условиях молодой семье с маленькой дочуркой не представляется возможным.

Когда районная администрация приобрела для молодой семьи дом в селе за 869 тысяч рублей (стоимость по сельским меркам просто фантастическая), новоселы ожидали увидеть, если не хоромы, то по-крайней мере приличное помещение. Но увиденная картина дома неприятно их удивила: печка дымила, стены были поражены грибком, подвал затоплен водой, электропроводка в аварийном состоянии, потолок протекал, через окна задувал ветер.

В апреле этого года 24-х летней Екатерине выдали ключи от долгожданной квартиры. Выбирать особо не приходилось. Дом на аукцион выставлялся один-единственный. В отделе образования районной администрации девушке «популярно» объяснили, что если она откажется от этого дома, то следующий раз наступит не раньше, чем через пять лет. Деваться было некуда, пришлось соглашаться на то, что предлагали.

Летом заключили договор социального найма между районной администрацией и гражданкой Крамаренко. Все «мелкие замечания» девушка собственноручно указала в акте приема-передачи дома. Жилищная инспекция с ними согласилась, пообещала выделить ремонтную бригаду, которая к концу сентября обязалась все работы выполнить. Молодое семейство тем временем обживалось на новом месте. Роман, гражданский муж, и тоже сирота, устроился на работу грузчиком в Благовещенске. Зарабатывает глава семейства 10 тысяч. Из них две тысячи уходит на дорогу в город, остальное — на пропитание безработной жены (Екатерина — повар по образованию работу в селе найти так не смогла) и дочку. Кстати, ребенка оставить тоже не с кем — детский сад, как и их дом, до сих пор на ремонте. Вот и приезжай, молодежь, после таких перспектив жить и работать в село …

В ожидании ремонта прошло все лето. Хозяйка занялась огородом, посадила картошку и все ждала рабочих… но за все лето они так и не появились. Молодые родители заволновались – теплые денечки заканчивались, наступали холода. А печка по-прежнему была неисправна, в полу и в стенах зияли дыры толщиной с палец. К тому же во дворе не было тех самых «удобств во дворе» — а попросту не было деревянного туалета. Занятно, что когда девушка, высказала свои претензии в суде, в ответ она услышала: «Какой вам туалет, там же большое поле».

Но Екатерина сдаваться не собиралась. Девушка забила тревогу и начала писать во всевозможные инстанции, подключила прессу. Даже написала заявление на имя уполномоченного по правам ребенка Амурской области. Прокуратурой была проведена проверка законности действий администрации Благовещенского района. И в начале октября, с первым морозцем, рабочие все-таки пожаловали в гости к новоселам. Посмотрели, посчитали… и попросили еще 500 тысяч рублей на приведение дома в порядок. А заодно и посоветовали хозяевам прикупить линолеум, обои, а если проявят фантазию и захотят утеплить стены, то опять-таки сами должны подсуетиться и раскошелиться. А пока семье предложили пожить в общежитии до начала ноября.

— На мой взгляд, руководство Благовещенского района устранилось от контроля за подобными сделками. Как выясняется, теперь на устранение недоделок  и приведение дома в порядок еще потребуется 500 тысяч рублей. Итого, цена за дом на селе возрастет  до полутора миллиона рублей. Куда это годится? Покупать за такие огромные деньги непригодное для проживания жилье, — недоумевает уполномоченный по правам ребенка в Амурской области Виктор Марценко. — Нужно пересмотреть нормы расчета квадратных метров приобретаемого жилья. Вот и выходит, что и хорошая квартира, и дом-развалюха «подгоняются» под выделенную государством определенную сумму. А недобросовестные оценщики используют это в своих целях. Я считаю, что виновные должны понести ответственность за подобные деяния. Сейчас прокуратура занимается проверкой совершенной сделки купли-продажи.

Районная администрация опять занялась поисками денег. По новой оценке стоимость «загородного домика в деревне» зашкаливает уже под полтора миллиона. Остается загадкой, почему же остальные дома в Грибском не превышают 500 тысяч, а заброшенные (а дом Екатерины пустовал в течение 10 лет) и того меньше – 300 тысяч. В день их приезда рабочие, как обычно, явились к полудню. Рвение к ремонту они также не проявляли: чтобы поспеть к сроку, решили грибок со стен не очищать, и без утеплителя сразу обшить гипсокартоном. Металлопластиковые окна вставили в старые проемы, так что дуть стало еще больше. А заново выложенная печка уже потрескалась. Вместо бетонного отмостка, ремонтники делают деревянную завалинку. По словам Кати, бетон вроде как и завезли, но потом тут же решили увезти. По-видимому, он лучше пригодится в другом хозяйстве…

Так прошел еще месяц. Очередное заселение совпало с приездом очередной комиссии. Но в то утро ни хозяйка, ни уполномоченный по правам ребенка, ни журналисты так и не смогли попасть внутрь дома. На двери висел замок. Следов рабочих мы, несмотря на попытки дозвониться до их бригадира, мы так и не смогли. Зато следы ремонта были разбросаны по всему двору: куча строительного мусора, досок, камней.

— Первого ноября должны были заселиться, но говорят, что ремонт затянется еще на месяц. Сейчас ютимся втроем в общежитии. Забрали кошку, картошка вся замерзла. Прихожу кормить собаку, да контролирую работу. На все мои пожеланию слышу в ответ: «Ты хозяйкой здесь станешь, после того, как мы все закончим, а до тех пор не суйся не в свое дело», — рассказывает Екатерина, уже привыкшая к столь повышенному вниманию со стороны общественности к ее дому (а может и уставшая).

Вот и четырехлетняя Вика рассказывает нам со знанием дела о «временных» жилищных трудностях: «Я живу в общежитии, все на ремонте: детский садик на ремонте, дом на ремонте».