В сентябре жительница Свободного Ольга Громова будет защищать честь Приамурья на федеральном уровне. В этом году она стала победителем регионального этапа всероссийского конкурса «Педагог дошкольного образования». Ольга работает в детском саду № 12 и сейчас усиленно готовится к выступлению, но свое свободное время неизменно посвящает хобби, ставшему вторым смыслом жизни.

Свободненцам, да и многим жителям Приамурья Ольга Громова известна как руководитель поисково-спасательного отряда «Гром», который за несколько лет из объединения энтузиастов превратился в профессиональную организацию. С 2018 года он организовал поиск 465 людей, 90% из которых вернулись домой живыми и здоровыми. Сегодня в отряде – почти 3000 волонтеров со всей области. В интервью Порт Амуру Ольга рассказала, почему пропадать жители региона стали реже и как исчезновения родных можно предотвратить.

— Ольга, расскажите, много ли людей сегодня пропадает?

— Немного. Если, например, сравнивать 2018 год, когда я только начинала заниматься поисковой работой, и сегодняшний день, то это огромная разница. Я думаю, это произошло благодаря тому, что появилась коллаборация между органами МВД и волонтерами, работают алгоритмы в соцсетях, поэтому люди сейчас более осведомлены и имеют больше возможности искать своих людей, или даже не терять их вовсе.

Уже нет такой безобразной паники, состояния, с адреналином связанного: люди стали спокойнее, они знают, что им помогут в случае чего, и знают, какие первые действия нужно предпринимать самостоятельно в случае чьей-то пропажи. Поэтому, полагаю, фактически статистика пошла вниз.

— Как вообще получилось, что вы стали искать людей?

— Второго февраля 2018 года в городе Свободный потерялся мальчик несовершеннолетний. Я тогда пришла с работы — день был обычный, ничего не предвещало беды... Но у меня характер такой, безумно активный, мне нужно постоянно двигаться, постоянно что-то делать, поэтому я вышла на поиск, привлекла очень много людей. Тогда все закончилось хорошо, и группы разошлись. А 19 августа пропала девочка — там, к сожалению, история закончилась трагически, и тогда я поняла, что это нужное направление. Сначала я думала, что только для города, а потом поняла, что это необходимо всей области в целом.

— Много времени посвящаете поискам? Это, наверное, как вторая работа?

— Наверное, да, потому что после работы я вся в поисках, в алгоритмах, в «Школе юного потеряшки». Достаточно времени уделяю. Но пока удается четко делить: семья, работа, поиски.

— В отряде, по нашим данным, около трех тысяч волонтеров. Они все разного возраста, профессий?

— С 2020 года мы открыли направление «Юниор», у нас в штате есть несовершеннолетние подростки. Но, конечно же, до физических поисков они допускаются только при наличии разрешения письменного от родителей, в котором указаны точная дата, время, место, и сколько времени они разрешают своему ребенку присутствовать на поисках. А самому старшему волонтеру 78 лет у нас.

Профессии абсолютно разные, но мы смогли централизовать работу: педагоги вошли в кластер педагогов, медики – в кластер медиков, то есть каждое отделение теперь профессионально занимается своим делом.

Вообще нужно понимать, что тема, с которой мы работаем, очень специфична. И никогда не знаешь, с чем столкнешься сегодня: с радостью от того, что человека удалось найти, или с ужасом от того, что его нашли, но в каком-то не таком виде…

— А что тогда заставляет амурчан, в том числе совсем молодых, вступать в поисковый отряд?

— Мотивов может быть несколько. Нередко люди приходят потому, что они сами сталкивались с проблемой, которую мы пытаемся все время решить. То есть они кого-то теряли, или даже до сих пор не нашли. И понимают, что если не они, то чей-то вопрос останется открытым. Второе — это, наверное, люди приходят, когда у них есть страх столкнуться с этой проблемой, и они хотят знать изнутри, как ее решать. И третье — это, наверное, самореализация, прокачка себя, потому что помимо поисков мы занимаемся очень много образованием.

— С необъяснимыми случаями часто сталкиваетесь?

— Загадкой для меня сегодня остается только одно: где находятся 38 так и не найденных нами людей. Но это вопрос времени. Скорее всего, просто было поздно подано заявление, и мы еще не «дошли» до той дороги, которой отправился потерявшийся.

Часто люди не верят, что, например, ребенок мог пойти туда сам, значит, его туда кто-то погрузил, привез, чуть ли не летающая тарелка… Нет, все бывает и все объяснимо. Ничего невероятного не существует.

— С современными гаджетами, умными часами, трекерами стало проще? Может быть, нужно ими снабдить каждого пожилого человека, ребенка?

— Никто не придумал ничего лучше гражданской ответственности. Вот, например, если у меня мама страдает потерей памяти, я прежде всего должна думать о том, как сохранить ей жизнь. Как это сделать? Конечно, я могу часы на нее надеть, штрих-код, QR-код, браслет, но лучшее, что я сделаю — это, отбросив стеснение, выйду во двор и оповещу своих соседей, что моя мама страдает провалами в памяти, что она может возвращаться и попасть в другую квартиры. Попрошу их быть внимательными, если увидят ее блуждающей по двору или где-то на нашем районе. То же самое можно сделать по месту прошлой работы, потому что люди дементивные, пожилые часто возвращаются на места своей предыдущей жизни.

Интересным способом профилактики, я думаю, могут стать какие-то вывески плакаты с пожилыми люди, страдающими деменцией — чьи родственники на это согласятся — в местах скопления людей. И увидев бабушку, которая оделась не по сезону или не по месту, мы ее можем идентифицировать и вернуть по месту жительства. Или хотя бы сообщить в правоохранительные органы, что вот такой вот человек находится здесь и, скорее всего, он заблудился.

Вот это работает. А гаджетов пожилые люди по каким-то своим причинам боятся и стараются от них избавиться. Были случаи, когда бабушки и дедушки специально ломали устройства, выбрасывали, не заряжали — в общем, избавлялись целенаправленно.

— По каким причинам люди уходят из дома сами? И можно ли это предотвратить?

— Есть четкая градация по возрастам. Если, например, мы берем молодых людей от 11 и примерно до 20 лет, то их уходу можно противостоять. Но нужна хорошая положительная коммуникация. Далее, идут взрослые люди от 38 лет до 45 — они подвержены суицидальным действиям. Особенно мужчины склонны наносить своей жизни колоссальный ущерб. Это тоже можно предотвратить: если вы видите, что ваша вторая половинка чем-то озадачена, страдает, не нужно выспрашивать, выпытывать, нужно просто подать руку помощи и постоянно находиться рядом.

Самое сложное и страшное — это дементивные люди, которые могут исчезать внезапно. Но нужно слушать, о чем пожилой человек говорит, в каком пространстве, летоисчислении он находится, чтобы понимать, где в случае чего его искать.