В Ивановском районе действует, пожалуй, единственная на Дальнем Востоке клиника для больных наркоманией и алкоголизмом. Здесь до душ зависимых пытаются достучаться при помощи труда и психологической помощи, а не религии и медикаментов. Сейчас с болезнью и собой здесь борются 22 человека. Об этом пишет «МК на Амуре».

С иллюстраций смотрят самые разные по возрасту и типажу люди. Одни сгребают снег, другие обливаются холодной водой, третьи занимаются на турниках. Очень похоже на фотоотчет компании друзей, весело отдохнувших на природе. Хотя всех их объединила не давняя дружба, а болезнь. Все — наркоманы со стажем от пяти до двадцати лет. А еще их связывает огромное желание — жить обычной человеческой жизнью. Помогает им в этом Татьяна Корчагина.  

Светловолосая молодая женщина с горящими глазами, громким голосом и бешеной энергетикой. Татьяне Корчагиной 33 года, и жизнь свою она решила посвятить борьбе с наркозаразой на уровне нашей области. Она сама предложила съездить в ее небольшой центр реабилитации больных наркоманией и алкоголизмом, что открыла чуть больше года назад. Он — в селе Ракитном Ивановского района. Единственный в своем роде на всем Дальнем Востоке. По дороге говорит мне о том, как тяжело деградирующим долгие годы людям начинать нормальную, самую банальную человеческую жизнь, как тяжело снова научиться смотреть без страха в зеркало и даже просто заговорить со знакомым человеком. Рассказывает со знанием дела — сама через все прошла.

Свой первый опийный укол Корчагина помнит до мелочей, что окружали ее в тот роковой миг. Помнит, как она и два парня сидели в машине. Помнит, как сильно она боялась и закрыла глаза. Один из парней пережал ей руку, второй — колол. Тогда Таня была 18-летней студенткой, училась на технолога мясного производства и танцевала в «Ровесниках».

— Все началось у меня так же, как и у многих наркоманов. Дискотеки, алкоголь. Потом влюбилась. Он, его компания казались мне особенными, — рассказывает Татьяна. — Я смотрела на них раскрыв рот. Знаете, в 90-х считалось, что принимать наркотики могут только очень крутые. Они употребляли. Помню, с отцом поругалась сильно, тогда и укололась впервые. Глупо, конечно…  

* * *

Ее, как и любого наркомана, выдало поведение. Каждый день начинался и заканчивался одной мыслью — достать очередную дозу. Поэтому Таня воровала, бесконечно обманывала родителей. Через год оказалась в Усть-Ивановке, где прошла процедуру по очистке крови. После этого началась ремиссия. А потом все заново: друзья, дискотеки, уколы, ломки, воровство, обманы, лечение, ремиссия…  

— Я училась, работала. Как только получала зарплату — покупала наркотик, — продолжает Корчагина, — но это была не жизнь, а хождение по замкнутому кругу! Принимать наркотики я уже не хотела и не могла, но и не принимать — тоже.

«Запах смерти», а вместе с ним жуткую, обволакивающую липким холодом душевную пустоту Таня почувствовала в 2008 году. Но именно тогда ее измотанные родители, которые беспрерывно десятки раз пытались вылечить дочь-наркоманку, отправили ее в Томск, в реабилитационный центр. Таня говорит, что надежда на выздоровление была ничтожно мала, но ей повезло. В центре она познакомилась с программой «12 шагов», нашла друзей, поддержку, а самое главное — себя. Но белая полоса в жизни только-только начиналась.  

* * *

Начало жизни без наркотиков женщина радостным не называет. Дело в том, что по одной из рекомендаций программы «12 шагов» возвращаться в родной город в течение первого года трезвости было нежелательно.

— Думала, что после лечения родители окажут мне материальную поддержку, мама денег вышлет, папа машину купит, но они наотрез отказались. Сказали, что мне уже 30 лет, что сама должна помогать им, — вздыхает Татьяна. — Если честно, было очень больно, ведь именно тогда я осознала, что мне 30 (!) — а я ничего в жизни не достигла.  

Жила где придется, плакала ночи напролет. Еще после реабилитации у нее начались серьезные проблемы с кожей: организм после долгих лет наркотического отравления начал очищаться, и все это отражалось на лице. Женщина не могла смотреть на себя в зеркало без содрогания и стала лечиться.   

— В какой-то момент все, что у меня было — это больничная койка и сумка с вещами, что привезла из Благовещенска, — говорит женщина. — Но были друзья. Точно так же, как и я, проходившие реабилитацию. Вместе мы посещали сообщество анонимных наркоманов. Тогда пообещала, что обязательно создам нечто подобное и в Благовещенске.  

* * *

Когда-то, сразу после школы, Татьяна окончила курсы парикмахеров. Профессия эта помогла найти работу и понемногу наладить жизнь. Время от времени она даже стала приезжать на родину. Здесь встречалась со старыми друзьями, по возможности помогала им поехать на лечение в Томск, где ей самой помогли. А потом решила, что пора организовать такой же центр реабилитации в Приамурье. Все, что у нее тогда было — это 20 тысяч рублей в кармане.  

— Целый месяц я, как дальнобойщик, колесила по селам и поселкам — подыскивала помещение для центра. Нужен был обычный домик в деревне, — поясняет Корчагина. — Конечно, непросто было, я же совсем в домах ничего не соображаю! Звонила друзьям в Красноярск, описывала здания, а они говорили — подойдет или нет. В итоге подходящее нашлось в селе Ракитном Ивановского района.  

Дом, купленный в рассрочку за сто тысяч рублей, на дом походил лишь при взгляде издалека. Ни окон, ни полов — только кирпичные стены и протекающая крыша.  

— Брала стройматериалы в долг у знакомых. Гипсокартон, доски, обои, котел — за все расплатилась со временем. К счастью, добрые люди помогали, друзья и родные, — продолжает Таня. — Рабочим платить было нечем, поэтому они в буквальном смысле работали за еду, ну и за сигареты еще. Восстановление дома обошлось больше чем в миллион рублей. Но открыться смогла, когда как начинающий предприниматель получила 300 тысяч субсидии от областных властей. Купила на эти деньги мебель, да много еще что нужно было...  

* * *

Так, небольшой деревенский дом стал реабилитационным центром. Кстати, местные жители, по словам «реабилитируемых», отнеслись к их появлению нормально.  

— Лечение здесь не медикаментозное, не религиозное. Это чисто психологическая помощь, — объясняет владелица центра. — Программа «12 шагов» длится от полугода до года. У всех «щелкает в голове» в разное время. Наша задача — сделать так, чтобы наркозависимый перекрутил всю свою жизнь — от начала до настоящего момента, понял, в какой момент и в связи с чем начал принимать наркотики, а самое главное — нашел себя, почувствовал, что в силах бороться с болезнью.

Сейчас здесь борются с болезнью и собой 22 человека. Самой младшей Рите 22 года, а самому старшему Эдуарду — сорок. Среди «реабилитируемых» царит настоящий командный дух. Заострять внимание не только на своем выздоровлении, но и выздоровлении «коллег» — обязательное условие программы. В процессе лечения они обязаны рассказывать остальным о том, что у них на душе. Каждый, как может, пишет стихи, рисует картины, участвует в ведении домашнего хозяйства. Уборка, готовка, выращивание овощей — дело общее.  

Занимаются с пациентами консультанты, которых приглашают из разных городов России. Интересно, но абсолютно все, кто сейчас работает в центре, включая завхоза и консультантов — в прошлом наркозависимые.

— Не хотела бы обижать врачей, но на собственном опыте и на опыте многих других людей могу сказать — наше стандартное лечение не помогает, — считает Татьяна. — Врач не может понять, что творится в голове у наркомана, не знает, в какой момент нужно погладить его по голове, а в какой — пригрозить пальцем. Помимо этого, раз в неделю мы проводим родительские собрания. Родители — социально зависимые, и иногда из-за их непонимания происходят срывы детей.  

* * *

С момента открытия центра прошел год, а в нем уже проходят реабилитацию ребята со всей нашей области, из Кемерова, Хабаровска, Красноярска, с Сахалина.  

Программа реабилитации анонимна. Сфотографироваться для газеты соглашаются не многие, а вот фамилии и вовсе под запретом. Но один из пациентов — 29-летний Дмитрий — рассказывает о себе без стеснения. Он с уверенностью называет себя одним из самых известных наркоманов в области. В начале лечения здесь он наделал много шума, сбежал. Татьяне пришлось ехать за ним в Райчихинск.  

— Употреблять я начал лет с 15-ти, и чего только не попробовал! И героин, и кокаин, и «спиды» — все, что завозится к нам в область, все, что можно колоть, курить и нюхать. Сначала у меня не было какого-то страха за свою жизнь, действительно нравилось быть наркоманом, — вспоминает мужчина. — Лечиться заставляла мама. Таскала в наркодиспансер, отправляла в Хабаровск, когда там пытались открыть подобный центр. Но уже через несколько дней мне приносили очередную дозу прямо к забору клиники. Потом лежал в дурдоме, проходил лечение в религиозных центрах.  

Будучи наркоманом, Дмитрий завел семью, и даже организовал бизнес по продаже техники, только все это зарождалось, тут же рушилось. Он честно признается — лечился не для себя, а чтобы угодить маме. В Китай ездил: в Харбин, в Далянь, как только возвращался назад, подъезжал к Хэйхэ, звонил знакомым, чтобы они варить начинали. Когда, заканчивались деньги, начинались проблемы с законом. А деньги заканчивались часто. Самый долгий период трезвости в его жизни — восемь месяцев — наступил только здесь.

— В один момент к наркоману приходит гордыня, он делает все назло родственникам, друзьям, куда-то бежит. Только здесь мне помогли перебороть гордыню, и сейчас я учусь жить со своей болезнью, — признается Дмитрий.

* * *

По словам Татьяны, самое главное — пробудить в наркомане желание жить. Помогают полученные до болезни навыки и даже хобби. Каждому, кто проходит лечение, дают заниматься тем, что он умеет лучше всего. Например, старший реабилитируемый Эдуард выпускает стенгазету. С гордостью и знанием дела он, когда-то отучившийся на архитектора и дизайнера в хабаровском университете, показывает свое детище под названием «Глюкоза». В ней самостоятельно рисует рисунки карандашами и фломастерами, пишет текст гелевой ручкой.

— Наше правило — объективная оценка, — с гордостью показывает очередное издание Эдуард. — Центр развивается, приходят новые люди, у кого-то день рождения, баню построили, происходят забавные случаи, так что темы для заметок всегда есть. У меня в подчинении несколько корреспондентов — с ними мы проводим планерки, обсуждаем задания.  

* * *

А еще в центре строго следят за режимом. Его нарушение уже несколько раз становилось поводом для исключения. Например, один из главных запретов — любовные связи.  

— Всяческие влюбленности мешают реабилитации, человек должен быть сосредоточен на работе над собой и не должен отвлекаться. Я, конечно, понимаю, что ребята находятся здесь по нескольку месяцев, но все это только мешает. Вот и приходится следить за ними, делать внушения, почти как в пионерлагере, — улыбается Татьяна Корчагина. — Поэтому давно хочу переселить девочек в отдельное здание, такое есть в деревне по соседству, но денег никак не хватает, нам очень помощь нужна…      

У Татьяны много планов по развитию центра. В первую очередь женщине хотелось бы развести скот и научить реабилитируемых работать с животными. Потом — обеспечить социализацию наркозависимых, например, помогать с поиском работы. Все это будет, говорит она, только бы финансы не подвели.