Испытание кротостью
Интервьюер: ИА "Порт Амур"

Испытание кротостью

Конкурсный фильм «Амурской осени — 2015» «Клетка»
14 сентября 2015, 17:01
Программу конкурсных кинокартин фестиваля открыл фильм Эллы Архангельской «Клетка». В основе ленты — рассказ Достоевского «Кроткая», авторски переосмысленный сценаристом Юрием Арабовым. Интерпретировать классику ему не впервой, вспомнить хотя бы сокуровского «Фауста» или «Полторы комнаты» Хржановского — попытку биографии Иосифа Бродского, собранной из художественной и мемуарной прозы поэта. В случае с «Клеткой» Арабов трансформировал даже сам жанр произведения, превратив фантастический рассказ в семейный психологический триллер. 

Первым на экране появляется герой Даниила Спиваковского, Неизвестный, сразу привнося в картину нервозность, отчетливо переходящую в одержимость. Обессилевший, с тяжелым взглядом и наспех наброшенным пальто, он врывается в реставрируемую церковь, требуя от молодого священника (Евгений Кулаков) немедленной исповеди, но тут же сам забывает, в чем хотел каяться. Измерить грех героя предстоит дьячку, над которым тот мгновенно приобретает духовную власть и увлекает за собой, в недавнее прошлое своего «персонального ада». Уже начало этого лабиринта — лежащее на столе тело мертвой жены Неизвестного — пугает неискушенного священника, но уйти из нехорошей квартиры он уже не может и вынужден выслушать исповедь безумца до конца. Буквально на глазах свидетеля-невидимки разворачиваются события, приведшие к трагическому финалу. Все в духе времени, помноженного на достоевщину: бедная сиротка, закладывающая циничному ростовщику заячью кацавейку, жадные и бессердечные тетки-опекунши, свадьба без любви, но с надеждой на эфемерное чудо. Чуда, понятное дело, не происходит. 

Болезненные отношения героев, их взаимные мучения и неудачные попытки полюбить друг друга выходят в фильме на первый план, оттесняя на второй тему денег и материальной власти, которую здесь за всех отыгрывает Дмитрий Нагиев в небольшой роли ростовщика Мозера. Конечно, банкноты и монеты появляются в «Клетке» то и дело, но лишь как повод поговорить о главных героях, в особенности о самой Кроткой, роль которой исполняет дебютантка Елена Радевич. Для нее деньги едва ли представляют вещественную ценность, скорее это возможность довериться, почувствовать себя защищенной. Принимая залог от Неизвестного, она впервые испытывает то самое чувство, которое по неопытности считает любовью. Для него же деньги — это и гарантия свободы, шанс вырваться из ненавистного Петербурга, и право на эксперимент, который он ставит над собой и Кроткой. Но замысел выходит из-под контроля, когда выясняется, что ни он, ни она не в силах доиграть до конца свои амплуа мучителя и жертвы. Принадлежать не обладая невозможно, так же как нельзя быть чьим-то полновластным хозяином. Конкретным воплощением этой, в общем-то, немудреной мысли становится клетка, в которую Неизвестный сажает свою жену — покорную, но имеющую над ним особую власть Кроткую. О том же зловеще твердит горбун, у которого герой покупает ловушку: «Когда сидишь в ней, то неизвестно, кто находится в клетке. Людям кажется, что звери. А зверям кажется, что люди». Ясно, что запертая в клетке Кроткая — это испытание для самого экзекутора, толком не отдающего отчет в собственных действиях, но уже не способного остановиться. 

Много ли в такой трактовке «Кроткой» от Достоевского? Словно намеренно предупреждая любые вопросы на этот счет, создатели фильма превращают экранный Петербург в город вне времени. Под стилизованную музыку Алексея Айги на речном трамвайчике отплясывают современная молодежь, в кабинете Неизвестного из граммофона звучит джаз. Дав зрителю вдоволь налюбоваться классическими ракурсами, в нескольких сценах авторы нарочно не прячут от наших глаз современные канализационные люки, дорожные знаки, машины и чуть ли не джинсы под рясой у растерянного батюшки. Нет здесь и привычного анализа поступков героев с закадровым голосом, словно фиксирующим их внутренние монологи. Персонажи Даниила Спиваковского и Елены Радевич импульсивны и абсолютно не умеют разбираться в чувствах. Прутья непонимания протянуты не только между ними, зарешеченным оказывается и каждый в отдельности. Помочь могла бы любовь, но ради нее стоит все-таки выйти из клетки. 

Фото: i-gency.ru